— Ах, ну да!

— Давайте начнем сначала, — попросил генерал. Иванов вышел из “кафе”, секунду подождал, вновь зашел, заказал кофе, сразу же оплатив его, дождался звонка и вышел “на улицу”.

Пройдя десять шагов, он встал за бетонный столб.

— Револьвер, — напомнил генерал Трофимов.

Иванов потащил из-за пояса револьвер. Но тот зацепился за резинку трусов спицей курка.

— Сейчас, сейчас, — виновато бормотал Иванов, дергая револьвер вверх. — Секундочку. И начал снимать штаны. Тьфу!..

— Ну зачем, зачем вы засунули револьвер в брюки? — чуть не плача спросил генерал.

— Мне так удобней. Он мне здесь, — показал Иванов под левую руку, — мешал.

— А зачем так глубоко засунули?

— Я не глубоко, просто он провалился, когда я шел.

Наконец, сняв штаны, Иванов освободил револьвер и, вытянув правую руку, приготовился стрелять. Левой он придерживал падающие штаны.

— Поздно, — сказал генерал. — Машина уже ушла. Давайте попробуем сначала...

Только с третьего раза Иванов успел к фонарю вовремя. В момент, когда из “гаража” показалась машина.

Иванов поднял револьвер и нажал на спусковой крючок.

— Вы курок взвести забыли, — заметил генерал.

Ну конечно!

Иванов стал давить на курок большим пальцем, помогая себе левой рукой.

Присутствующие наблюдали за ним, открыв рты. Это была не стрельба, это была какая-то пародия на стрельбу. Какой-то Чарли Чаплин.

— Нет, так вы никуда не попадете, — покачал головой генерал. — Это оружие сорок пятого калибра. Очень мощное оружие. Если вы не хотите его потерять в момент выстрела, вам Нужно держать его по-другому.

— А как? — спросил Иванов.

— Вот так!

Генерал взял револьвер двумя руками, плотно обхватил пальцами рукоять, пальцы левой руки положил на спусковую скобу, встал чуть боком, выдвинув вперед правую и отставив левую ногу. Для большей устойчивости привалился плечом к фонарному столбу.

Красная точка лазера четко зафиксировалась на стекле передней дверцы и не сдвигалась ни на миллиметр, несмотря на то, что машина ехала.

— Понятно?

— Ага, — кивнул Иванов.

И повторил действия генерала. Взял револьвер двумя руками, раздвинул ноги, прижался плечом к фонарю. Он сделал все правильно, вот только никак не мог отыскать красную точку.

Куда она делась, проклятая?

— Держите револьвер жестче, чего он у вас из стороны в сторону пляшет?

Иванов вцепился в револьвер сильнее. Но точка не находилась. Точка металась по задней стенке и по потолку тира.

“Может, прицел сломался?” — подумал Иванов. Развернул револьвер к глазам и заглянул в дуло.

Все испуганно замерли...

“Это ж надо, как он играет! — поразился генерал. — Неужели надеется, что если убедит всех, что не умеет держать в руках оружие, его заменят кем-нибудь другим?

Тогда зря надеется, никем его заменять не будут. Судя по всему, Петру Петровичу нужен не вообще стрелок, а именно этот стрелок. Именно Иванов. Так что самоотводов быть не может...”

Остаток дня, весь следующий день и следующий тоже Иванов бегал по одному и тому же маршруту: кафе — фонарный столб — путь отхода. Он так часто поднимал и наводил револьвер, что научился это делать даже с некоторым изяществом. Но совмещать красную точку с машиной он так и не научился...

“Ничего, ничего, — успокаивал себя генерал Трофимов. — Там он выпендриваться перестанет. Там, если изображать идиота дольше двух секунд, запросто можно заполучить пулю в живот. Там он будет работать как надо. Никуда не денется!..”

Как будто Иванов что-то изображал! Как будто не пытался попасть в цель. Еще как пытался — аж взопрел весь!

Просто пистолет был какой-то не такой, какой-то очень большой и неуклюжий. И красная точка чересчур верткая — не уследить. И машина выезжала слишком быстро. И...

В общем, неважно у этого танцора обстояло дело с танцами. Мешало ему что-то. То ли слишком большой револьвер, то ли чересчур узкие башмаки... Не выходили у него коленца. А бал, между прочим, был уже назначен. Был назначен на пятницу. И если он в пятницу промахнется...

Глава двадцать шестая

— Завтра в семнадцать часов пять минут, — сказал Большой Начальник Петру Петровичу.

Что должно произойти в семнадцать ноль пять, Петру Петровичу объяснять не нужно было, он ничего никогда не забывал и понимал своего шефа с полуслова. Вернее, с полувзгляда.

— Завтра, в семнадцать ноль пять, — сообщил время начала операции Петр Петрович главному действующему лицу. Иванову.

Иванов молча кивнул.

Хорошо держится, отметил про себя Петр Петрович. Никаких вопросов, никаких уточнений, никаких просьб, — значит, уверен в себе. Приятно иметь дело с настоящим профессионалом...

— Завтра в пять часов, — передал Иванов генералу Трофимову услышанную им информацию.

— В пять утра или вечера? — переспросил генерал.

— Кажется, вечера. Кажется, в пять минут шестого.

Ну Иванов!.. Генерал Трофимов вызвал майора Проскурина.

— Завтра в семнадцать ноль пять, — сообщил он.

— Интересно, откуда они знают, что объект будет выезжать именно в семнадцать ноль пять? — задумчиво спросил майор.

Действительно интересно.

— Он что, по расписанию живет, как железная дорога?

— А может, все проще, может, им стало известна, что у него на это время встреча назначена?

— Точно!

Генерал с майором просчитали все правильно — объекту на самом деле была назначена встреча. Была назначена на семнадцать двадцать. Была назначена лицом, которому он не мог отказать, — потому что назначена Большим Начальником.

Если хочешь быть уверен, что в нужное время нужный человек будет там, где тебе надо, то лучше это дело не пускать на самотек, лучше назначить ему это время и место самому.

Именно так предпочитал действовать Большой Начальник. Предпочитал управлять обстоятельствами.

— Нам необходимо встретиться. Завтра двадцать минут шестого. У меня, — сказал он по телефону, не представляясь и никак не обозначая себя.

Но ему не нужно было представляться, чтобы его узнали.

— Да, я понял... Я буду... — промямлил объект. Хозяин позвонил сам, лично, что повергло его в шок.

— Пожалуйста, не опаздывайте...

Просчитать время выезда, зная расстояние, скорость и характер объекта, было нетрудно. Объект должен был выехать из своего гаража в семнадцать ноль пять — ноль десять.

Но до этого времени ему предстояло еще пережить бессонную ночь, гадая, зачем он мог понадобиться Хозяину, в чем провинился и что тому стало известно из того, что раньше не было известно.

Объекту было чего опасаться, потому что был бы человек, а грешки найдутся.

Может, всплыла информация по горно-металлургическому комбинату?

По таможенному терминалу?

По “черной кассе”?

Или...

Эта утечка была бы самой опасной, потому что касалась не одних только денег... По той, принесшей исключительные барыши сделке ему пришлось войти в контакт с “конкурирующей фирмой” и взамен за предоставленные услуги сдать кое-какую информацию. Но кто нынче не крутит дела и не сдает по мелочам? Все крутят и все сдают!

А если дело еще хуже, если он докопался до...

Или до...

Грехов было много. Грехов было столько, что если вспоминать все и придумывать для них оправдания, то одной ночи будет мало.

К назначенному времени объект дозрел окончательно. К назначенному времени объект был готов к самому худшему. Но не был готов к тому, что его ожидало...

— Пора, — сказал генерал Трофимов. Майор Проскурин кивнул и вытащил мобильный телефон.

— Я хочу вызвать слесаря, у меня течет кран с холодной водой, — сказал он условленную фразу.

— Вы не туда попали — это не жэк! — грубо ответили ему.

Операции был дан ход.

В пяти кварталах от кафе, в припаркованном во дворе автомобиле сидел Иванов.

— Вам нужно идти, — сказал ему водитель.

— Уже? — вздрогнул Иванов.

Водитель кивнул.