Так им!.. Зато теперь права качать перестанут и международным скандалом грозить. А если их сейчас не проучить, то они всю ночь орать будут, глаз сомкнуть не дадут...

Рядом с милиционерами, припав головами к железной двери и напряженно прислушиваясь, стояли еще двое мужчин в штатском. Стояли генерал Трофимов и майор Проскурин.

— А они их там до смерти не прибьют? — обеспокоенно спрашивали они.

— Нет, там сегодня контингент тихий... Из камеры доносились глухие удары и неясные вскрики на английском языке.

— Ничего, — успокаивал сам себя генерал Трофимов. — Зато впредь неповадно будет. Этот вопрос надо решать кардинально. Все дыры мы все равно не заткнем и возле каждого родственника по часовому не поставим. Надо отбить у них охотку к проверкам. Раз и навсегда отбить!

В прямом смысле — отбить!

Рецепт генерала был удивительно схож с рецептом районных милиционеров, которые не любили, когда их будят ночами беспокойные клиенты...

Утром в райцентр приехал консул. Ему выдали с трудом опознанных им подданных Америки и вернули паспорта.

— Ну ты, блин, мужик, сам прикинь, откуда нам было знать, что эти ксивы американские? — оправдывались милиционеры. — Да мы их в глаза никогда не видели, вот и подумали, что это туфта!..

Консул громко возмущался произволом, творимым в застенках русской полиции, но еле стоящие на ногах Сэм и переводчик заметили, как начали мрачнеть лица милиционеров, и увидели, как вперед, нервно поигрывая дубинкой, выдвинулся Серега.

— Не надо! — умоляюще попросили они консула по-английски. — Ради всего святого — не надо!

— Что не надо? Требовать восстановления справедливости не надо? — удивился консул.

— Не надо, не надо ничего требовать!.. — закивали побитые подданные. — Вообще ничего не надо! Христом богом заклинаем — не злите их! Вы не представляете, какие у них здесь порядки.

И они были правы. Америка далеко, а Серега вот он — рядом!..

Больше американские разведчики опасных проверок не учиняли. Уже накопленной фактической базы им показалось вполне довольно.

Впрочем, не все было так плохо, как казалось в камере, — кроме подбитых глаз, многочисленных синяков и ссадин, был и положительный результат пребывания американцев в полицейских застенках. Начальнику Восточного сектора компенсировали причиненный материальный ущерб, переведя на счет круглую сумму долларов, и в качестве уже моральной компенсации вручили орден за “выполнение особого задания и полученные в связи с ним боевые увечья”.

Так что это вранье, что Иванов приносит одни только несчастья. Да ничего подобного!..

Глава девятнадцатая

— Что он, действительно в Париже шесть полицейских убил? — недоверчиво спросил Большой Начальник, отчеркнув ногтем строку в представленной ему записке.

— Шесть, — подтвердил Петр Петрович. — Одного мотоциклиста, одного снайпера и четырех бойцов полицейского спецназа.

— Он что, такой крутой? — то ли удивился, то ли восхитился Большой Начальник.

Вместо ответа Петр Петрович раскрыл папку с переводами французской прессы с интервью, взятыми у заложников, с фотографиями убитых Ивановым полицейских, схемами и комментариями экспертов.

— Полицейского снайпера он убил почти с семидесяти метров из пистолета, — не без гордости сообщил Петр Петрович. — Они пишут здесь, что это выдающийся результат.

— А что по этому поводу говорят эксперты?.. Нанятые Петром Петровичем многочисленные эксперты, в большинстве своем бывшие кагэбисты, военные разведчики и спецназовцы, осматривая предоставленные им материалы, только диву давались. Как точно такие же, но по другую сторону Атлантического океана, эксперты, нанятые с теми же целями Джоном Пирксом.

— Это очень классный стрелок. Выдающийся стрелок... — утверждали профессиональные снайперы и спортсмены-пулевики.

— Такое под силу только мастеру рукопашного боя на уровне, пожалуй” чемпиона Европы, — уверенно заявляли каратисты, самбисты, дзюдоисты и прочие обладатели черных поясов.

— Очень грамотное и единственно возможное решение, — заверяли профессиональные разведчики.

Эксперты не знали, о ком их спрашивают и по какому поводу спрашивают, из материалов были вымараны все фамилии и имена, все географические названия и все факты, с помощью которых можно было вычислить место, время и участников событий. Более того, никто из экспертов не имел дела с полным объемом информации, а лишь с малой частью ее, касающейся лично его. Снайперы знакомились с эпизодами, где фигурировала стрельба из снайперской винтовки, специалисты по рукопашному бою изучали фотографии трупов со свернутыми шеями и проломленными височными костями и читали заключения патологоанатомических экспертиз...

Но все равно проколы случались...

— Погодите, погодите... Я, кажется, знаю, о ком здесь идет речь! Это же... Это же Иванов! Ну конечно, Иванов — это его почерк!

В определенных кругах Иванов стал очень известной и где-то даже почитаемой фигурой.

— Вы ошиблись, — пытался уверить экспертов в их ошибках Петр Петрович. — Это не Иванов.

— Да бросьте вы! Несколько трупов голыми руками и ногами — это его почерк! Мы этот бой даже в качестве примера разбирали. Иванов это — он!..

Выданные экспертами заключения были очень лестными для Иванова и другими быть не могли, потому что Иванов был не сам по себе, а был, если следовать литературной терминологии, — “собирательным образом”, как богатырь из русских народных сказок. На его имидж, сами того не ведая, работали лучшие профессионалы — работала ФСБ в лице генерала Трофимова, майора Проскурина и их бойцов, работали ЦРУ, товарищ Максим, Маргарита и много кто еще; Коллективное творчество такого количества не самых последних в этой жизни людей не могло не сказаться на конечном результате. И результат был. Соединив в себе лучшие “гены” своих “родителей”, новорожденное дитя демонстрировало миру задатки вундеркинда.

— Он что, все может и везде лучший? — высказал сомнение Большой Начальник.

— Я не знаю... — замялся Петр Петрович. — Но если судить по результату, то... то может быть...

Результат действительно впечатлял. Особенно в своем арифметическом выражении.

— Я просил вас подготовить мне общий список жертв...

Петр Петрович услужливо вытащил из папки, положил на стол несколько листов бумаги.

На первом, титульном листе было написано: “Полный перечень жертв Иванова И.И. в России и Европе за период с... по...”

Петр Петрович оформил затребованную бумагу в привычной ему стилистике.

Далее шел порядковый номер эпизода, его географическая привязка, способ убийства и число потерпевших. Открывался список шедшей под цифрой один улицей Агрономической.

1. Улица Агрономическая — пистолет — пять.

2. Улица Северная (первый эпизод) — нож — один.

3. Улица Северная (второй эпизод) — пистолет — четыре.

4. Поселок Федоровка — руки, ноги и пистолеты — четырнадцать...

И далее по списку вплоть до убитого во время побега из французской тюрьмы надзирателя и трех “леваков”.

Составлявший перечень генерал Трофимов явно поскромничал, “забыв” указать свои — в поселке Федоровка, в Германии и во Франции — трупы. Менее всего он был склонен к чистосердечным признаниям и выгораживанию Иванова. Если они о чем-то догадываются, то пусть догадываются. И пусть попробуют это доказать! А он, если что, пойдет в глухую несознанку, придерживаясь общепринятой версии, тем более что это Иванов не паинька и это далеко не все висящие на нем трупы, а лишь часть их.

— Очень внушительно! — одобрил перечень Большой Начальник.

Ему все больше и больше нравился этот Иванов. По крайней мере, он не прикидывался, как другие, овечкой и не строил из себя моралиста. Нормальный для периода дикого капитализма типаж. Этакий стреляющий с двух рук ковбой, который с помощью “смит-и-вессонов” расчищает себе дорогу к успеху. Так и надо. Такие и выживают.

Но пальба с двух рук в конкурентов была не единственным достоинством Иванова. Были еще и деньги. Причем такие деньги, каких не было даже у Большого Начальника.